Три недели назад моему мужу оперировали колено. На всю историю — от прибытия в больницу на операцию до выписки — у нас ушло два с половиной дня и две ночи. В это время моим мужем занимался один высококлассный хирург, бригада операционных медсестер, два послеоперационных врача, два физиотерапевта, четыре просто медсестры и четыре младших (их тут называют техниками), одна милейшая санитарка и даже курьер из местной аптеки, который принес нам перед выпиской мешок лекарств.
Самыми беспокойными оказались первые полдня. Примерно час ушел на подготовку к процедуре замены коленного сустава. В приемном покое мужу выдали три набора разных дезинфицирующих салфеток для протирания всего туловища и конечностей и инструкцию по их использованию, переодели в халатик, к которому подключили обогрев (на всякий случай), натянули чулки, прокапали превентивно антибиотик. Меня тоже не обделили — дали пейджер, с помощью которого в ближайшие полтора часа я узнавала, где находится пациент и что с ним происходит.
Еще 45 минут ушло на саму операцию: едва я успела вернуться из кафе, расположенного на этом же этаже, как дежурные волонтеры сообщили: меня искал хирург, чтобы сказать, что все прошло хорошо. А еще полчаса спустя я знала номер одноместной палаты, где уже ждали очнувшийся от наркоза и весьма оживленный супруг, гостевой диванчик и меню местной фабрики-кухни, которое за эти два дня или три обеда и два завтрака и ужина мы испробовали вдоль и поперек.
Меню святого Франциска
Карта больничной столовой в католическом госпитале SaintFrancis не сказать, чтобы очень изысканна, но и скудной ее никак не назовешь. Эдакое обычное меню среднестатистического оклахомского ресторана с типичным набором самых популярных на Юге блюд.
Пять вариантов на завтрак — салат, яйца (что называется, во всех вариациях — от сваренного вкрутую до омлета с овощами), ветчина, котлетки, кукурузная каша, оладьи, обожаемый южанами «бискит энд грейви» (булка, политая соусом из муки, молока и мясного бульона с перцем), чай, кофе, соки и молоко. На обед и ужин четыре вида супа – от традиционного куриного до мисо, семь видов второго – стейк, курица, рыба в разных вариациях, пять видов салатов и десять вариантов гарнира. А на десерт можно заказать мороженое (ванильное или шоколадное), чизкейк, брауни, пирог с яблоками или орехом пекан, щербет и йогурт.
Цена завтрака — $7, обеда и ужина — по $10 каждый. Это для посетителя. Для пациента все бесплатно. Точнее, питание уже включено в стоимость пребывания в больнице и оплачивается страховкой.
Чтобы получить свой завтрак-обед-ужин к назначенному ВАМИ времени, заказ лучше делать накануне. Если заранее не получилось, примут и «день в день», просто придется подождать лишние минут 40–50. Еду привозят на специальных подносах в тарелках с подогревом работники больничной кухни. В отличие от «цивильных» официантов чаевые они не берут категорически — такой порядок.
Кулинарный шок
Буквально за пару месяцев до переезда в Штаты я умудрилась аж дважды попасть в больницу. В общей сложности провела там почти шесть недель. Больница — одна из лучших в Казани. Несколько лет назад ее полностью отремонтировали и модернизировали к Универсиаде. В каждой палате, рассчитанной на четыре постояльца, не только настоящие больничные кровати со всеми новомодными наворотами, но и собственная душевая, не говоря уж о туалете. А еще индивидуальная связь с сестринским постом, система оповещения, «маленький свет» над каждой кроватью, розетки — только руку протяни — и даже кварц. (Теперь, после двух с половиной дней в американской больнице все эти улучшения, конечно, уже не кажутся каким-то достижением. 
)
Из прошлого в отделениях — медперсонал с неубиваемым принципом «не подмажешь — не поедешь» и больничная еда. Утром каша, в обед овощной суп, стеаринового вида и вкуса рыба-минтай под тушеной морковкой, картофельное пюре на воде да тертая вареная свекла. На полдник стакан кефира или компот из шиповника, на ужин — как в той тюрьме из кинофильма — «макароны». И так по всем десяти отделениям, независимо от лечебного профиля.
В российской больничке не забалуешь: что привезла буфетчица в чанах и тазах, что накидала из них в подставленную тобой тарелку, предусмотрительно захваченную из дома, то и ешь.
Не буду вредничать и лукавить: после нескольких недель на воде и глюкозе внутривенно любое из этих блюд, как пишут ресторанные критики, раскрывается во рту «букетом вкусов». Но это у нас — у «тошнотиков», язвенников и трезвенников. Тех же, кого на больничную койку привели совсем другие проблемы, а значит, особых диетических ограничений нет, такое меню явно не радовало.
Но в российской больничке не забалуешь: что привезла буфетчица в чанах и тазах, что накидала из них в подставленную тобой тарелку, предусмотрительно захваченную из дома, то и ешь. А не успеешь подставить плошку в назначенное время, так и вовсе жди следующего «приема пищи». Больничная буфетчица не тетка, пирожка не предложит, как говорится. Понятное дело, после такого гастрономического опыта американские разносолы поначалу произвели на меня большое впечатление. Но было в меню что-то такое, что не давало моему измученному ЗОЖ мозгу покоя. Наконец я поняла: пациентам американской больницы предлагают ГАМБУРГЕРЫ, СОСИСКИ, КОЛУ, ЖАРЕННУЮ КАРТОШКУ и БЕКОН! Бекон, Карл! Право на сладкую смерть.
При всем недоумении и недовольстве едой в российских стационарах, даже делая скидку на возможную недобросовестность работников общепита, мы знаем: больничное меню здесь рассчитывается с учетом рекомендаций диетологов. Более того, этот процесс регулируется 39-й статьей «Лечебное питание» Федерального закона от 21.11.2011 № 323- ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Согласно этому документу, больницы обязаны составлять не только семидневное сводное меню, но и карточку-раскладку на каждое блюдо в соответствии с номенклатурой диет.
В Штатах же, как выяснилось, до последнего времени вопрос больничного питания решался иначе: еда для пациента, прежде всего, вопрос маркетинга и больничного бюджета и лишь потом изысканий профессиональных диетологов. Поскольку практически все американские госпитали работают на так называемой «самоокупаемости», не получая дотаций от государства, вопрос конкуренции для лечебных заведений далеко не последнее дело.
В своем стремлении привлекательно выглядеть в глазах клиентов-пациентов больницы не только лечат их, строго следуя протоколам, но соревнуются в уровне комфорта для клиентов: отстраивают корпуса, закупают самое передовое оборудование, помещают больных в одноместные палаты со всеми удобствами и круглосуточно наблюдают их .(За 2,5 дня моим мужем занимались два доктора, пять медсестер, пять медицинских техников, два инструктора по физиотерапии, одна уборщица и один аптечный курьер. И это я еще не видела операционную бригаду.) И, конечно же, обеспечивают едой — такой, чтобы пациенты чувствовали себя, прежде всего, комфортно.
«Если вы уже так больны, что находитесь в больнице, может ли ваш любимый молочный коктейль настолько ухудшить ваше самочувствие, чтобы исключить его из вашего рациона?» — объяснял позицию руководства большинства американских госпиталей доктор Нил Барнард, выступавший с докладом о больничном питании на Саммите пищевой революции (FoodRevolutionSummit), который уже пятый год проходит в США.
Было в меню что-то такое, что не давало моему измученному ЗОЖ мозгу покоя. Наконец я поняла: пациентам американской больницы предлагают ГАМБУРГЕРЫ, СОСИСКИ, КОЛУ, ЖАРЕННУЮ КАРТОШКУ и БЕКОН.
К слову, похожую историю американские больницы уже однажды переживали в 60-х годах прошлого века. Только тогда речь шла не о питании, а о… курении.
«Я не думаю, что могу отказать в праве выкурить сигарету пациенту, который оплачивает нашу работу. В качестве услуги ему мне придется настоять на том, чтобы у нас в больнице были сигаретные автоматы», — говорил (правда, на условиях анонимности) директор одной из самых крупных больниц в стране, отвечая в 1964 году на вопросы корреспондента New York Times.
Надо сказать, такой же точки зрения тогда придерживались не только больничные «функционеры», в обязанности которых входили коммерческие, а не лечебные, вопросы, но и сами доктора. Многие из них, в том числе и на страницах прессы, не только задавались риторическим вопросом — уполномочены ли они лишать своих пациентов права курить, но и охотно курили сами прямо на территории госпиталя. Более того, медсестры частенько сами скручивали сигареты для больных-курильщиков. А пациентов, просивших переселить их в комнату подальше от курящих, считали «привередливыми» и «капризными».
Не сказать, чтобы все без исключения медики были довольны или хотя бы согласны с такой ситуацией. В научных журналах регулярно появлялись материалы, свидетельствовавшие о вреде табака — со статистикой, описанием проблем и вреда здоровью. Но особого успеха эти одиночные и несогласованные «голоса вопиющих в пустыне» не имели. Не только пациенты, но и сами медработники продолжали дымить, покупая табак прямо в вестибюлях больниц.
Кардинально решить никотиновую проблему удалось только 30 лет спустя. В 1991 году Объединенная комиссия по аккредитации организаций здравоохранения (JCAHO) объявила о стандартах по борьбе против табака для американских больниц. Принятый циркуляр предписывал госпиталям стать территорией, свободной от курения к концу 1993 года, иначе больницы теряли лицензию и просто закрывались. Уже через год после объявления антитабачных стандартов 96% были smokefree-заведениями.
Беконовая диета
Ситуация с больничным питанием в Штатах сегодня выглядит не менее парадоксально. Медицинские учреждения страны, где, по статистике, ожирением страдают более 34% взрослых и 12 млн детей и подростков, и ежегодно тратится на борьбу с этим недугом от $147 до $210 млрд, используют в своих меню недорогие, калорийные, обработанные продукты с высоким содержанием сахара, насыщенных жиров и натрия. Те самые, что, по определению специалистов, формируют «токсичную пищевую среду».
Журналист Фред Лэндис, более 20 лет занимающийся расследованиями в области здравоохранения, считает, что основная проблема заключается в том, что больницами руководят администраторы, которых заботит не столько здоровье пациентов, сколько прибыль.
«Выбор пищи — ответственность каждого человека. Наша же главная ответственность, как представителей больницы. заключается не в том, чтобы изменить индивидуальное пищевое поведение, а в том, чтобы служить малообеспеченному населению в нашем сообществе. И для этого мы должны обеспечить финансовое будущее нашего учреждения», — говорят больничные директора и заключают контракты с самыми дешевыми поставщиками, которых тоже интересует исключительно финансовая сторона вопроса.
Благодаря этому «альянсу», в больничное меню и входят гамбургеры, пицца, сладкая газировка да салаты «второй свежести». Изучив список блюд, которые подают в госпиталях Сан-Диего, административного центра одноименного округа Калифорнии, одного из самых богатых штатов страны, Фред Лэндис пришел к выводу, что здешних пациентов кормят хуже, чем заключенных мексиканских тюрем, в рационе которых — свежие морепродукты, свежие овощи, бобы, вареный картофель и кофе. «В Сан-Диего существует служба доставки продуктов питания, которая гордится тем, что получает еду из местной больницы. Было бы гораздо лучше, если бы они получили ее из Тихуаны», — говорит Лэндис.
В дорогих госпиталях вроде Saint Francis дела обстоят немного лучше. Вместе с картофелем фри и содовой в их меню теперь входят свежие фрукты и овощи, которые, кстати, в отличие от остальных блюд, можно заказывать круглосуточно. Однако по-прежнему здесь подают и сосиски, салями, бекон, колбасы, то есть то самое «обработанное» мясо, которое, согласно докладу Всемирной организации здравоохранения, опубликованному в 2015 году, классифицируется как «канцерогенное для человека».
Изучив список блюд, которые подают в госпиталях Сан-Диего, Фред Лэндис пришел к выводу, что здешних пациентов кормят хуже, чем заключенных мексиканских тюрем.
Однако есть надежда на то, что ситуация с питанием в американских больницах скоро изменится. И произойдет это даже быстрее, чем в случае с отменой курения. Уже сегодня во многих госпиталях работают команды штатных диетологов, которые создают специальное меню для пациентов в зависимости от заболевания, которое привело их в госпиталь. Некоторые медицинские учреждения даже отказываются от услуг подрядчиков и открывают собственные «фабрики-кухни». Одна из крупнейших в штате Нью-Йорк клиник — NorthwellHealth для разработки меню даже наняла обладателя звезды Мишлен — шеф-повара Бруно Тисона, 14 лет возглавлявшего кухню нью-йоркского отеля Plaza.
Медицинский центр UCLA, в составе которого более 30 клиник на Западном побережье страны, использует только местные органические продукты. Fletcher Allen Health Care в Берлингтоне (штат Вермонт) закупает для своих пациентов мясо без антибиотиков, а центр Джона Мьюира в Калифорнии полностью пересмотрел свое меню и вместо традиционного куриного бульона, пюре и желе предлагает киноа, коричневый рис, мясо без антибиотиков и молочные продукты без гормонов.
Согласно отчетам общественной организации «Здравоохранение без вреда» (Health Care Without Harm), сегодня уже более 500 американских больниц подписали соглашение Healthy Food in Health Care Pledge. Став его участниками, они обязуются закупать продукты у местных производителей, убирают со своей территории рестораны быстрого питания и торговые автоматы с газировкой и снэками, зато выделяют время и место для размещения фермерских рынков.
По словам Люсии Сайре, исполнительного директора организации San Francisco Bay Area Physicians for Social Responsibility, многие из присоединившихся к соглашению уже сделали этот тренд частью своей маркетинговой стратегии и с успехом используют в рекламе своих клиник.
Правда, пока все это лишь частная инициатива. Все изменится стремительно и по всей стране, только если (а еще лучше — когда) решение о переходе больниц на здоровое диетическое питание будет принято на федеральном уровне. Как это произошло в Великобритании, например. Или как это было задумано в России. Пожуем — увидим!