Гражданская активность в Америке зашкаливала всегда. Как результат идеологии свободы и прививаемого с детства чувства ответственности за то, что происходит в твоей жизни, она проявляется здесь практически во всем. Это может быть многообразие правозащитных и политических организаций, социальная деятельность, благотворительность, творчество и настоящая экзотика, когда в центре города, допустим, могут организовываться битвы на подушках. Арт-фестивали прямо в городских переулках, рождественские постановки в парках маленьких городков, вечеринки с декорациями в стиле «Гарри Поттера», выставки цветов, плюшек, носков и всего, чего душа пожелает, благотворительные сборы средств, дни цветения всего, что хотя бы теоретически способно цвести, закрытые женские клубы, где, как и полвека назад, играют в бридж — перечислить все просто невозможно. Америка бурлит активностью, и каждый способен найти здесь занятие по душе.
Однако после победы на президентских выборах в США Дональда Трампа характер активизма, и, в первую очередь, политического активизма, несколько изменился. Резкое неприятие его политики со стороны большинства наиболее активной части общества привело к различным формам протестной деятельности и новым тенденциям, некоторые из которых я попробую перечислить.
Правозащитники
Рост различных правозащитных организаций, специализирующихся на помощи тем группам населения, которые стали основными объектами гневной риторики Трампа: иммигрантам, в первую очередь выходцам из стран Латинской Америки, женщинам, детям нелегальных эмигрантов, мусульманам и т. д. Основным стимулом для активации этих групп стали даже не конкретные действия Трампа, а, в первую очередь, его слова, на которые большинство правозащитных активистов отреагировало очень эмоционально. Помимо собственно правозащитной составляющей, данная группа людей активно включилась в политические мероприятия, участвуя как в различных «женских маршах», так и в попытках влиять на законотворческую деятельность через взаимодействие с конгрессменами, судебные иски и т. д.
Представители таких групп стали чаще проводить социальные и культурные мероприятия в поддержку ущемляемых категорий, а также образовательные классы, к примеру конференции на тему взаимодействия различных культур и цивилизаций или особенностей интеграции мусульман в западное общество. Они активно взаимодействуют с прессой, однако в целом остаются аполитичными в части внешней политики США или вопросах безопасности. Похоже себя ведут группы, отстаивающие теорию изменения климата, экологические и другие подобные организации.
Левые радикалы
Рост левого радикализма, в первую очередь спровоцированный ростом радикальных настроений «справа» и смещением политического спектра в сторону правого экстремизма. Конечно, левый экстремизм существовал в американском обществе еще до выборов, однако он никогда не имел и, в сущности, до сих пор не имеет поддержки в политическом спектре Америки. Его не стоит путать с ростом социалистических тенденций в Демократической партии. Если мы говорим именно о радикалах, их особенностью является то, что они не стремятся лоббировать свои интересы через властные каналы. Напротив, представители этого течения отличаются анархистскими взглядами и враждебно относятся к государству как таковому. (Вспомним протесты и беспорядки в Фергюсоне во времена Барака Обамы.)
Американские крайне левые часто отличаются неприятием патриотизма как такового. Это именно они еще при прежней администрации демонстративно сжигали американские флаги и организовывали уличные беспорядки. Многие из них питают симпатии к России и являются поклонниками RT. Большинство людей таких взглядов негативно относятся к любым государственным органам, в первую очередь к правоохранительным, видя в них механизм репрессий и принуждения. Парадокс заключается в том, что, если даже некоторые американские политики пытаются «заигрывать» с этой группой, левые анархисты не могут или не хотят эффективно воспользоваться этой ситуацией, и сохраняют стойкое недоверие в адрес любых чиновников. Американское государство такими людьми всегда воспринималось как воплощение зла, и теперь, на фоне действий Трампа, они получили желаемое подтверждение своим взглядам или, точнее, ощущение такого подтверждения, что, безусловно, усилило их движение.
Патриотические диссиденты
Рост «патриотического диссидентства», проявляющийся, в первую очередь, в интернет-активности. На фоне продолжающегося расследования сговора команды Трампа (и, предположительно, его самого) с Кремлем и действий самого президента США, очень часто вольно или невольно отвечающих интересам Москвы, возникло большое количество протестных групп и движений патриотической направленности. Политика действующей президентской администрации рассматривается ими, в первую очередь, как предательство национальных интересов США. Исходя из этого, объектом их критики становятся, в первую очередь, поступки Дональда Трампа, совпадающие с интересами Кремля, а также связи его лично и его приближенных с Россией.
Сюда относится освещение различных этапов расследования спецпрокурора Роберта Мюллера, а также собственные интернет-расследования финансовых интересов Трампа в России, его контактов с представителями организованной преступности и российской бизнес-элиты в разные годы и т. д. При этом подобной деятельностью занимаются как профессиональные журналисты-расследователи (как правило, работающие в одиночку), так и группы любителей, объединенные чаще всего лишь виртуально, без создания какой-либо строгой организационной структуры.
Порыв обычных людей в условиях реальной информации войны проверять информацию, проводить собственные расследования и отделять факты от лжи более чем похвален.
Самые масштабные из подобных патриотических групп создают свои сайты и движения различной направленности. Так, некоторые прямо подчеркивают свой оппозиционный и вместе с тем непартийный характер, называя основной своей целью защиту демократии. Другие подчеркивают свою связь с Демократической партией США и сосредотачивают внимание на электоральных вопросах. Американские консерваторы, отколовшиеся от Республиканской партии и не поддерживающие Трампа, также создали свое движение подчеркнуто патриотической направленности. Часть подобных групп посвятила свою деятельность выявлению работы российской пропаганды в США и странах Европы. Подобные проекты существуют в ряде европейских стран и в Украине, однако в США они не поставлены на столь профессиональную основу и делаются в основном силами волонтеров, что неизбежно сказывается на качестве работы.
С одной стороны, сам порыв обычных людей в условиях реальной информационной войны проверять информацию, проводить собственные расследования и отделять факты от лжи более чем похвален. Желание докопаться до истины и защищать демократические ценности само по себе достаточно благородно. Важным отличием новых американских патриотических движений от российских молодежных организацией является их по-настоящему волонтерский характер: группы активистов не финансируются правительством или некоммерческими фондами и не создаются «сверху». Они менее заметны на уличных митингах, но зато активно сотрудничают со СМИ, и многие журналисты охотно используют информацию, собранную анонимными активистами. При этом, хотя некоторые из таких групп претендуют на расследование уголовных преступлений, мне не встречались примеры, чтобы их информация была использована в реальных обвинительных заключениях.
В чем таится опасность
Однако вовлечение обычных людей в сферу борьбы, пусть даже многократно оправданное внешними обстоятельствами, неизбежно влечет за собой и ряд негативных последствий и тенденций:
- Сама логика войны неизбежно порождает черно-белое видение мира и резкое деление его на «своих» и «чужих». В ситуации, когда виртуальной борьбой занимаются сплоченные группы единомышленников, такое мировоззрение приводит к тому, что желание дать отпор чужому мнению часто заглушает изначальный порыв глубоко проанализировать факты. «Врагами» и «пропагандистами» в итоге начинают объявляться все, кто по различным причинам не согласен с мнением группы или выдвигает претензии к отдельным ее членам. При этом, поскольку противостояние чему-либо всегда предполагает нахождение в состоянии конфликта, многие из таких групп и активистов-одиночек конфликтуют и между собой, что совсем не способствует объединению и без того расколотого американского общества.
- Повышенная сосредоточенность на внешнем враге резко снижает уровень самокритики, а статус жертвы российских гибридных атак становится идеальным средством оправдания собственных ошибок. Конечно, в отличие от Кремля, также обвиняющего во всех своих бедах «внешнюю угрозу», американцы имеют дело с реальным, а не вымышленным врагом. Однако это совершенно не отменяет необходимости видеть и исправлять собственные недостатки, которые привели к успешности российского вмешательства.
- В противовес изоляционизму Трампа, данные активисты подчеркивают необходимость активного вмешательства Америки в мировые дела. С одной стороны, такое вмешательство действительно необходимо, когда речь идет о противодействии диктаторам, сдерживании агрессии или недопущении преступлений против человечности. С другой стороны, когда такое желание сочетается с упомянутым выше отсутствием самокритики и черно-белым видением мира, возникают резонные опасения по поводу качества подобной «внешней политики». Конечно, эту политику в конечном итоге будут определять профессионалы, а не твиттер-активисты, однако мнение активной части населения в демократической стране крайне значимо для политиков, и потому любые крайности здесь воспринимаются тревожно.
- Развитие гражданского активизма в сферах, которыми в обычном состоянии общества занимаются правоохранительные органы или как минимум опытные журналисты серьезных СМИ, неизбежно ведет к подмене профессионализма дилетантством. К примеру, составление досье на тех или иных фигур на основе интернет-материалов возможно далеко не всегда. С помощью интернет-источников довольно легко можно выявить официальный статус человека, его публичную активность, круг контактов, мероприятия, которые он посещал и т. д. В «простых» случаях, когда люди не скрывают своих взглядов, этого бывает достаточно.
Выживание страны в гибридной войне напрямую зависит от осведомленности граждан о приемах этой войны и их готовности защищать правду.
Однако в более сложных случаях часто не очевидно, что именно связывает человека с конкретными контактами, о чем именно он общался с ними, какими мотивами руководствовался, какие решения принял по итогам встреч и т. д. Многие моменты требуют более тщательного расследования, чем набор ссылок, и в случае, когда такое расследование не проводится, набор разрозненных фактов связывается произвольной интерпретацией или простым копированием сообщений прессы. Если же вспомнить упомянутую выше логику борьбы и отсутствие самокритики, такого рода «досье» часто становятся непригодными для практического использования. Лишенные разработанных следственными органами и редакциями настоящих СМИ требований к проверке фактов и канонов профессиональной этики, некоторые из таких расследователей-дилетантов рискуют сорваться в настоящую клевету, не имеющую ничего общего с профессиональными журналистскими расследованиями.
Конечно, все перечисленное выше не означает, что люди не должны проявлять активность и пытаться бороться с угрозами. Напротив, зачастую выживание страны в гибридной войне напрямую зависит от осведомленности граждан о приемах этой войны и их готовности защищать правду. Однако вовлечение обычных людей в логику борьбы, не прекращающейся годами, не может не иметь своих последствий. Война не является нормальным состоянием для человека, особенно для человека, который не выбирал ее в качестве своей профессии и потому не имеет ни соответствующей подготовки, ни системы поддержки, ни порой элементарных способностей к определенным видам деятельности. Да, на любой войне встречаются случаи превращения талантливых дилетантов в профессионалов, однако это происходит далеко не с каждым. Остальному же обществу, увязшему в логике затянувшегося конфликта, рано или поздно будет необходима реабилитация и выход из «военной» парадигмы. В ином случае на быстрое преодоление раскола, возникшего в американском обществе, рассчитывать не приходится.