Ислам и Запад
Много сказано на эту тему, но решение никто не предложил и, скорее всего, не предложит. Потому что любое решение — 100% правильным не будет и каким-то образом, но заденет наши права и свободы. Потому предлагаю не решать, а подумать вслух.
Итак — Исламский мир и его отношения с западом.
Исламский мир возник как новая религия на Ближнем Востоке в 7-м веке и с тех пор преимущественно за счет военной силы и насильственного обращения в свою веру стал идеологией огромного количества людей. Ислам не всегда был унифицировано ортодоксальным. Ввиду того, что в нем достаточно много направлений, то как раз Ислам до 13-го века представлял куда большую интерпретацию мнений и учений, нежели христианство в свой золотой век. Те же многочисленные школы суфиев, каждый со своей философией, или ответвления от основных форм ислама — суннитов и шиитов. Даже в изобразительном искусстве шииты достигли просто в разы куда более продвинутых форм, нежели сунниты, которые запрещают портреты людей и животных, а сегодня и фотографии.
Однако, если христианство, пройдя Крестовые походы, затем Ренессанс и Реформацию, которая в свою очередь подвела к Эпохе разума, являющегося основой всех западных систем сегодня, то Ислам не прогрессировал, а стагнировал годами после своего золотого века. Ответом на развитие технологий и людей стало не признание нового, а обращение к корням, попытки законсервировать развитие человека на одном уровне. Потому смело можно сказать, что, где-то с середины 13-го века, в исламском мире культура, знания, техника не прогрессировали. Эти страны адаптировали под себя много технологий других народов (военные технологии адаптированы турками, строительные технологии адаптированы Великими Монголами в Индии, изобразительное искусство в Персии), но при этом сами не изобрели практически ничего нового. Мало того, исламские страны не просто не пошли вперед с развитием общества и мысли, а наоборот сделали все для консервации и стагнации своих государств. Если в раннем периоде истории исламские страны отличались религиозной толерантностью и развитием наук, позднее все больше отличались попытками подавления любой альтернативной мысли и уничижением любых меньшинств. К 17-му веку стало совершенно ясно, что исламский мир глубоко реакционен, хронически отстает по всем показателям и держится лишь за счет огромной армии. Это, в свою очередь, привело к войнам, революциям, развалам целых империй и стран. А сейчас выражается в том, что весь исламский мир, без исключения, уже очень много лет балансирует на грани анархии, failed state, диктатуры и теократического режима. Причем с развитием новой энергетической политики других стран, очень быстрым ростом населения, хронической необразованностью и экономическими проблемами, судьба исламского мира стремительно движется к голоду, экономическому коллапсу, кровавым бунтам, международному терроризму и закончится все это одной большой региональной войной.
То есть, если подвести итог, то получается, что исламские страны сегодня находятся в разной степени агонии, и именно этим и объясняется жуткий терроризм и сползание всего общества к единственному радикальному методу коренного переустройства стран и народов — Большой войне.
Все это потому, что Ислам, как и Христианство до него, является не только верой, но и идеологией, сводом законов, набором практик и традиций. В дополнение, мало того, что ты сам лично веришь в его постулаты, но ты также обязан распространять их. Силой если надо. В таком мире любой более набожный, ортодоксальный человек имеет право силой навязывать свой образ жизни, если ты не соответствуешь заповедям, согласно его пониманию. А тех, кто хочет уйти от Ислама, обязан карать смертью, как вероотступников. То есть, идет движение не наверх к более прогрессивной форме, а наоборот — спасение видится в обращении к более радикальным корням. И, таким образом, эта идеология, уже крайне реакционная сама по себе, становится как таковая еще и главным дополнительным тормозом на пути развития всех этих стран и обществ. В западном христианстве такие порядки почти целиком исчезли уже к 1600 году и оставались только в Испании, как особо набожной и самой отсталой стране западной Европы. А в Исламе эти правила действуют и сейчас. Потому единственный путь — разделить Ислам как религию и Исламизм как идеологию государства. Отделить практику Ислама от политики государства и основных законов. Дать верующему человеку быть настолько религиозным, как он сам хочет, без права воздействовать на него или права ему силой навязывать свою идеологию другим вокруг. И именно таким сложным образом провести разделение государства и церкви.
Решение этой дилеммы впервые в полной мере предложил Ататюрк и последовавший за ним шах Ирана Реза Пехлеви. И тот и другой провозгласили главенство прежде всего светских законов, основанных на кодексе Наполеона, с частичными включениями статей из Шариата. Исламские университеты, школы, одежда, праздники были законодательно выведены из разряда официальных и обязательных и остались лишь частным делом граждан. Но если Ататюрк записал это все в конституции, насильственно внедрял, прижал духовенство и провозгласил армию хранительницей светского характера государства, то Реза шах не пошел на разрыв с религиозной улемой (духовенством) и потому его реформы были куда менее успешные и глубокие, что в конечном счете привело к революции, свержению его сына Мохамеда Пехлеви и откату назад в исламскую ортодоксию под знаменем Хомейни. Турция, несмотря на более глубокие реформы, всего за 15 лет заново скатилась к возобновлению религиозной идеологии, как государственной. И это произошло потому, что в турецкой глубинке Ататюрк не так рьяно насаждал светские законы, как на побережье Турции. Что за 80 последних лет привело к демографическому перевесу менее образованной и более религиозной части страны над куда более продвинутой. Менее образованные всегда и везде более активно рожают детей, тогда как более образованная часть дает женщине больше прав и выбора, что отрицательно сказывается на рождаемости. И это грустная ирония нашего мира.
Потому, если вернуться к теме, как показывает опыт — решение этой задачи разделения Ислама как религии и исламизма как идеологии, не может быть добровольным и представляет из себя перманентную борьбу между светской властью и религией. Эта борьба — постоянная составляющая общества, если оно хочет избежать рецидива исламизма. На протяжении веков. И в одном этом уже есть конфликт с западной системой, где религия не ущемляется светским государством, а существует как бы параллельно.
Те проверки, что у нас сейчас, никуда не годятся, себя изжили, не работают и работать не будут
Таким образом, нужно ясно понять, что западное государство должно законодательно запретить исламизм как идеологию и объявить борьбу с ним частью государственной кампании против любых идеологий человеконенавистнического характера. Именно исламизм, а не Ислам. Причем исламизм должен быть четко, от и до, описан, регламентирован и разъяснен, дабы не преследовались просто верующие люди. Например, нужно последовать Франции и Швейцарии и официально запретить паранджу, или целиком закрывающую лицо накидку. Конгресс отдельно должен законодательно запретить использование статей Шариата в судопроизводстве — как целиком, так и частично. Отдельные исламские традиции и праздники должны быть регламентированы для празднования только в частных домах или на территории мечетей. Должны быть введены особо суровые судебные наказания, вплоть до электрического стула, за уродование женских половых органов, обливание кислотой лиц женщин, кровавую месть за уход из Ислама, забивание камнями по решению общины и т.д. Также любое участие в террористических группах, в любой точке мира, по распространению радикального Ислама (исламизма) в любой его форме, должно быть уголовно наказуемым на западе.
Можно много еще чего предлагать по ограничению исламизма, но вы поняли общую идею. И тут не должно быть ни жалости, ни откатов назад. Так как наша слабость используется только как метод возрождения этих самых наиболее одиозных и жестоких традиций и практик.
Теперь по поводу иммиграции в США из исламских стран.
Что можно сделать уже сейчас и что нужно делать, если мы изменим наши законы, как я описал выше. Уже сейчас можно и нужно объявить программы по приему иммигрантов из исламских стран, в которых их преследуют за светские или альтернативные убеждения. Например, Турция, где исламистское правительство занимается систематическими гонениями на интеллигенцию и светскую молодежь. Можно и нужно показать нашу благодарность курдам, нашим союзникам, для которых можно сделать зеленую улицу для построения своей жизни и курдской общины в США. Можно и нужно помогать тем меньшинствам, религиозным и расовым, в странах, где они подвергаются гонениям — например, езиды или зароастрийцы. Можно совершенно спокойно дать какую-то квоту на иммиграцию из стран, которые активно помогают США, содержат наши базы, кормят наших солдат, поставляют воду и обслуживают наши интересы — например Азербайджан и Киргизия. И дальше в том же духе.
Если мы изменим законы и введем куда более продвинутые правила и фильтрование тех, кого мы к себе принимаем, то специалисты из других исламских стран смогут найти себе место в Америке. Но это должны быть не только стандартные опросы на тему американской истории, а тесты на лояльность и на отношения к другим религиям, людям, странам. Все это реально в динамической, постоянно меняющейся в компьютере форме, так что подготовиться будет нереально и человек будет отвечать как сможет, что обязательно приведет к куда более продвинутому результату. Так или иначе, но тот отбор, те квоты, те проверки, что у нас сейчас, никуда не годятся, себя изжили, не работают и работать не будут. Особенно если их проводят абсолютно тупые бюрократы, а не специалисты по данной иммиграции и группе. Именно потому, что наши проверки никуда не годятся, мы имеем проблему с русской пятой колонной, которая живет в Америке, но боготворит Путина и его диктатуру.
Что точно надо отменять и забыть как страшный сон — это прием иммигрантов по разнарядке квот из разных стран, ради какой-то тупой, политкорректной диверсификации любой ценой
Что точно надо отменять и забыть как страшный сон — это прием иммигрантов по разнарядке квот из разных стран, ради какой-то тупой, политкорректной диверсификации любой ценой. Нет, нет и нет. Иммиграция должна, просто обязана соответствовать динамичным запросам нашей страны по профессиональным качествам, по уровню безопасности, по лояльности к западу и его законам. Только поставив во главе угла при отборе здоровый прагматизм, а не леворадикальные сопли, и устранив тупую панацею про диверсификацию, можно вопросы отбора и фильтрования иммиграции решить быстро и эффективно.
То есть еще раз: не тупые запреты на какие-то страны из какого-то списка, не квоты по странам, не политкорректность любой ценой, даже если это самоубийственно, а здоровый прагматизм и направленность на эффективность для общества и страны.
Сразу возражу — если это так не делалось раньше, когда ехали мы — это не повод и не причина не делать этого сейчас. Практика старого отбора должна быть похоронена и забыта, так как само время не стоит на месте, и мы не сталкивались с такими проблемами, с какими сталкиваемся сейчас.
Как дополнительную меру для улучшения адаптации и ассимиляции иммиграции я бы создал усиленные программы для детей и взрослых по изучению языка, истории, государства и права. Нужны элементарные объяснения для новых людей — почему Америка и запад отличается от их стран и почему запад двигается вперед, а их страны — нет. Это усилит и даст возможность проводить более быстро процесс плавильного котла. Так как, если дети иммигрантов из этих стран будут быстро и основательно втянуты в интернациональный американский котел, где по дефолту все равны и никто не замечается как чужак, то взрослые не будут иметь никакого другого выхода, как следовать за детьми. Создав понимание, что иммигранты оставили за собой не райское место, а нечто очень несовершенное, отсталое, реакционное, мы создадим прочный фундамент для лояльности нового населения. Как бы некуда бежать — позади Москва.
Тех, кто нам подходит, кто думает, живет, делает все как мы, — мы можем взять к себе
И не говорите мне, что это нереально и невозможно. Уже сейчас есть целая серия тестов, которые так работают. И есть возможности отбора. Тем более есть возможности приема иммигрантов и их обучения новым традициям и законам. Главное не ссылаться на старое и не бояться пробовать новое. Если не сработает одно, то сработает другое. Что абсолютно нельзя делать — это сложить руки и полагаться на популистские решения проблем или не-решение вообще, полагая, что оно само как-то решится. Есть полно примеров, которые покажут вам, что само оно не решается и становится только хуже.
Мы не можем игнорировать эту проблему. Мы не можем отгородиться стеной от нее. Мы не можем заставить исчезнуть 1,3 миллиарда человек. И точно так же мы не можем и не должны заниматься ремонтом огромного региона и изменениями сознания, веры, понятий такого количества людей. Потому наша политика должна быть построена на строжайшем карантине. Тех, кто нам подходит, и те, кто думают, живут как мы, — можем взять к себе. Остальные — это их страны, их жизнь и их решения. Никто кроме них не решит и решать их проблемы не будет, и не должен. Мы можем лишь наблюдать, помогая отдельным людям. Но для этого нужны новые подходы и мысли, а не политкорректность, не самоубийственная демагогия и популизм, а радикальные методы и лидерские начала, не трусость и политическая проституция политиков, а четкая политическая стратегия на годы. Никаких навязанных толп, так называемых «беженцев». Никаких решений, построенных на политической и гражданской близорукости. Никакого популизма — ни правого, ни левого. Наша страна перестанет быть адекватной страной, если мы провалим этот главный тест нашего времени — нового великого переселения народов.