Ошибка 504: возвращение в Гондурас

Придя домой, Виктор и Марина увидели на кухонном столе аккуратно разложенные ключи, кошелек и мобильный телефон своего сына Алекса. Соседка рассказала, что их сына вывели из дома приехавшие на 3 джипах мужчины — в домашних шлепанцах, шортах и наручниках. 

Светлый путь

Алекс пошел в школу 1,5 года назад — сразу, как приехал на Лонг-Айленд из Гондураса. В школе он впервые почувствовал себя счастливым. Застенчивый подросток всю жизнь до этого зависал дома в видеоиграх, а футбол смотрел только по телевизору.

В Гондурасе родители, стремясь уберечь детей от уличных банд, поощряют их затворничество. С другими детьми Алекс общался только в деревенской школе. Но там им всем прочили работу в поле, успеваемость не требовалась — лишь бы не дебоширили. Альтернатива изнурительному труду за гроши на земле — только банда. Алекс видел на улице бандитов с известной татуировкой из 3 точек на лбу. Они означали 3 места, куда готов отправиться за банду ее участник: тюрьма, больница, морг. Такая вот альтернатива плантациям.

Отец Алекса нашел для сына другую альтернативу — США. Виктор — мужик что надо. Сам построил дом. Когда ему было 18 лет, женился на Марине — самой красивой, при этом образованной девушке в маленькой горной деревушке. У него все получалось.

В 2010-м Виктор уехал в Соединенные Штаты. Довольно быстро устроился в Хантингтоне, стал отправлять деньги семье. Но в Гондурасе эти деньги привлекли внимание бандитов. Марину дважды грабили, потом застрелили ее дядю, прежде выбив ему зубы и раздробив каждый палец. Маленького Алекса подстерегали по дороге в школу и отнимали у него даже мелочь.

Дождавшись, когда сыну исполнилось 17, Виктор собрал, дозаняв, $4 тыс. и нанял «койота», чтобы доставить парня к границе между США и Мексикой. 29 декабря 2015 года Алекс перешел мост на КПП и сказал пограничникам США, что опасается за свою жизнь дома. Будучи несовершеннолетним без сопровождения, он имел право остаться в США на время рассмотрения дела (а оно могло занять годы), и ему разрешили отправиться к отцу на Лонг-Айленд.

И началась белая полоса. Алекс почувствовал это, глядя в иллюминатор, когда впервые в жизни летел на самолете до Нью-Йорка. Когда ехал с отцом из аэропорта домой. Когда вошел в приготовленную для него комнату. (В Хантингтоне Виктор снимал квартиру в подвале.) Комната была маленькая и темная, но отец покрасил стены в ярко-желтый цвет, чтобы было веселей.

Вскоре в США приехала мать Алекса Марина. Она работала уборщицей в местных офисах, а по утрам провожала сына в школу. Отец работал садовником. Алекс ездил в школу и обратно на велосипеде мимо прекрасных, безупречно подстриженных газонов и тихих уютных домов и не чувствовал себя чужим. Он быстро отвык озираться по сторонам и с подозрением относиться к встречным прохожим, как было нужно дома, в Гондурасе.

Школа была почти наполовину укомплектована латиноамериканцами. Алекс отлично вписался в коллектив. Он впервые в жизни стал популярен, его хвалили учителя, уважали друзья, у него появилась девушка.

Здесь, в Хантингтоне, ему всегда говорили, что США — не Гондурас. США — страна возможностей и свобод. С хорошим образованием он может стать тем, кем захочет, выбрать работу по душе, найти свое дело. Конечно, не все здесь исступленно грызли гранит науки... Но Алекс грыз. И, компенсируя былое затворничество, с удовольствием посещал кружки, играл в оркестре, в футбольной команде, участвовал в школьном правительстве. Ему хорошо давались гуманитарные предметы, учителям нравились его эссе об истории, о свободе.

Математическая погрешность

14 июня 2017 года Алекс проходил стандартное тестирование по математике. Этот предмет давался ему хуже других, но парень старался... Когда в классе начинали звучать все эти числа, задачки про прибыль владельца карнавальной будки, параболы и прочее, он отвлекался, смотрел в окно, рисовал что-то на листах. А однажды по рассеянности изрисовал карандашом калькулятор.

Странно: у Алекса прекрасно получались эссе о США, а сталкиваясь с трудной алгеброй и ожидая плохой отметки, он машинально начинал рисовать государственную символику Гондураса... Не заметив роковой шутки подсознания, после теста школьник сдал калькулятор и пошел на другой урок. И вдруг его вызвали к директору.

На столе у директора лежал калькулятор с нарисованными Алексом цифрами 504. Это телефонный код Гондураса. Но также символ банды MS-13. Парню показали его страницу в Facebook с сине-белой обложкой (цвета Гондураса) и обратили внимание, что у него на руке — такой же сине-белый браслет.

Полицейские говорят, что латиноамериканские подростки сплошь и рядом используют символику стран своего исхода. Как максимум это ностальгия, но уж точно не доказательство их принадлежности к банде. Они знают: «шарящий пацан» не станет рисовать символику банды, в которой не состоит, тем более символику разных банд, которые обычно между собой враждуют. Но в ICE думают иначе. По убеждению иммиграционной службы, «обращение к этой символике означает готовность участвовать». Алекс знал, что члены MS-13 ходят в кроссовках Nike Cortez и синих банданах. Такого он не носил — и думал, что этого достаточно.

На 3 дня его отстранили от занятий.

ERROR. Ошибка 504

Месяцем ранее был арестован ICE и не вернулся в школу одноклассник Алекса. Он казался обычным парнем, но пошли слухи, что его обвинили в причастности к уличной банде MS-13. Затем по дороге в церковь задержали еще одного ученика. Алекс и его друзья начали замечать, что уже многие ребята не ходят в школу. Девочки стали публиковать в Facebook информацию о задержании своих парней, писать длинные эссе с плачущими смайликами.

Приходя домой, он забывал о бандах — отвлекался на телевизор, PlayStation, холодильник, полный еды, переписку по телефону с любимой девушкой. Алекс не смотрел новости, не знал об операции «Матадор», проводимой в штате Нью-Йорк. ICE получила из полицейских департаментов и от школьных офицеров базы данных на подростков — мигрантов из стран Латинской Америки.

Базы данных — это часто непроверенная информация, ни на что конкретно не указывающая и дающая в случае какого-то преступления разве что подсказку полицейским, в каком направлении вести поиски. На основании этой информации, конечно, нельзя никого привлечь к суду. Хотя ICE, может, и задавалась такой целью. А вот косвенных сведений о возможных связях подростка с бандой службе оказалось достаточно, для того чтобы поднять вопрос об административном аресте — и о депортации.

«Линия жизни превратилась в точку»

Родители несколько дней пытались напасть на след сына. Наконец нашли его в тюрьме в Нью-Джерси, служившей изолятором для задержанных иммигрантов. Там оказалось немало учеников из школы Алекса.

Однако проведать его в тюрьме было опасно: родителей самих могли задержать. Здесь, в камере размером со школьный кафетерий, где сидели десятки подростков, Алекс познакомился с Ханной Драйер, работавшей в ProPublica и New York Times Magazine. Она и рассказала в СМИ историю Алекса. Когда Ханна увидела его впервые, он был в оранжевом комбинезоне, с раной на большом пальце ноги и жуткими ногтями.

Поначалу парень держался бодро, будучи уверен, что все эти нелепые обвинения с него скоро снимут, он вернется в школу и все закончится, как страшный сон. Но прошло лето, в школе уже шли занятия, шли неделя за неделей, а дело не двигалось. Алекс оставался в тюрьме.

Задержанные убивали время, уставившись в окно, или смотрели по телевизору футбольные матчи и сериалы. Как это было не похоже на часы в самолете, когда Алекс летел в Нью-Йорк! Как это становилось похоже на детство в Гондурасе! Как будто Алекс таки дозвонился по коду 504 и ему ответила родина.

Само руководство тюрьмы не считало этих парней настоящими преступниками, поэтому ребята редко посещали местные «школьные» занятия — приоритет отдавался бандитам. «Даже если я выйду отсюда, я уже буду тупой?» — спросил Алекс своих родителей во время одного из ночных звонков. В другой раз он рассказал матери, как выскочил из камеры, когда там началась драка, и похвастал, что сумел уберечь одежду от попадания на нее крови (это важно)...

В ходе судебного разбирательства агенты ICE не смогли предоставить каких-либо доказательств участия Алекса в MS-13. Да они и не старались особо. Зато по материалам ICE правительство ускорило рассмотрение его дела о предоставлении убежища. Данных иммиграционной полиции оказалось достаточно для отказа. Родители, копившие деньги на машину, отдали все сбережения адвокату, чтобы привести все документы в порядок. Даже директор школы в Хантингтоне написал письмо — положительную характеристику на Алекса. В папке документов лежали еще похвальные грамоты и отзывы учителей…

Когда Виктор сказал Алексу, что другие ученики из Хантингтон-Хая, задержанные в рамках операции «Матадор», были освобождены, парень подумал, что он тоже скоро попадет на слушание по поводу задержания и будет освобожден.

Но слушание откладывалось, а в декабре 2017 года его вызвали на заседание по делу о предоставлении убежища в Федеральном иммиграционном суде в Нью-Йорке. Обычно такие процессы идут неделями, но судья Лорен Ф. Вайнтрауб через час заседания приказала депортировать Алекса.

Он лежал на кровати в камере и плакал, когда адвокат объяснял ему, что еще можно подать апелляцию, что дело еще не закрыто.

Апелляцию подали сразу, но дело тянулось полгода, и все это время Алекс оставался в тюрьме. В июне 2018 года апелляцию отклонили. Адвокат написал следующую, и надо было ждать, терпеть и надеяться — и оставаться в камере. Время как будто остановилось. За год Алекс видел, как 6 раз выносили из тюрьмы трупы:  3 самоубийц и еще 3 умерших «от тоски». Это было выше его сил.

Наконец в тюрьме парню объяснили, что его освободят, если он примет депортацию. Он сломался. Когда в очередной раз ему принесли документы с просьбой согласиться на депортацию, он их подписал. Его отец был опустошен, мать хотела отозвать собственное заявление о предоставлении убежища и вернуться с сыном в Гондурас, но Виктор настоял на том, чтобы жена осталась и они вместе попытались снова вытащить Алекса в Нью-Йорк.

7 июля 2018 года вопреки всем просьбам сына родители все-таки приехали в тюрьму, чтобы попрощаться. Риск был огромен, но для них было немыслимо расстаться, не повидавшись с ним, возможно, в последний раз. В отделе безопасности Марина показала государственное удостоверение, которое недавно получила, Виктор предъявил свой гондурасский паспорт, переживая, как бы его не спросили о правовом статусе.

15-минутное свидание прошло в комнате без окон. Со времени ареста Алекс вырос более чем на дюйм, но так исхудал и осунулся, что выглядел старше отца. Плечи Виктора опустились — он заплакал. Марине выдали бумажные полотенца — вытирать слезы, когда она рыдала, прислонившись к белой тюремной стене.

Ла-Либертад

24 июля 2018 года Алекс вышел из самолета в Сан-Педро-Сула в Гондурасе. Родители решили, что он не сможет вернуться в родной город, потому что станет мишенью и для полиции, и для MS-13, которые узнают, что его депортировали за связь с бандой. Парня отправили к тетке в Ла-Либертад — горный поселок с пастельно-розовыми и зелеными домами, чередующимися с манго и кокосовыми пальмами на пологих улицах. Тетя Ольга нашла ему комнату в пансионате в квартале от узкой площади с выцветшей бело-золотой колониальной церковью. В комнате был бетонный пол, туалет и умывальник в углу, как в камере в изоляторе. Тетя поставила зеркало, но Алекс повернул его к стене.

Он боялся выходить на улицу. Выходя из своей комнаты, первое, что он видел, — надпись «MS-13», крупно намалеванная на стене через дорогу. Старики с ружьями охраняли небольшие магазины, молодые люди с татуировками MS-13 на лицах и шеях требовали со всех подряд денег, в первые же выходные на площади застрелили какого-то мужчину.

Он сидел дома, переписываясь с друзьями на Лонг-Айленде, иногда смотрел по телевизору новости о США. Звонил родителям каждую ночь. Они хотели отправить сыну одежду и обувь, которые он оставил в Хантингтоне, но он отказался. Он попросил помочь вернуться в Нью-Йорк.

Виктору было невыносимо думать, что они с Мариной перешли мост, оставив Алекса на другой стороне. Он опять занял денег, сменил жилье на более дешевое и в конце сентября позвонил Алексу, сказав, что нашел «койота».

Тропа «койота»

24 сентября Алекс отправился к границе США и Мексики. «Койот» привел группу из 7 человек в пустыню Техаса. Они шли по пескам 5 дней, пили дождевую воду из луж, жарились заживо днем и дрожали от холода ночью в песке. Наконец вышли на шоссе, где в условленном месте их должна была забрать машина. Но вместо нее появился грузовик американских пограничников. Группа бросилась в пустыню. Алекс, спотыкаясь, бежал несколько часов, пока не рухнул на землю — отдышаться. Он задремал и проснулся, почувствовав, как его обнюхивает немецкая овчарка…

Алексу предъявили обвинение в незаконном пересечении границы, за которое грозило тюремное заключение сроком на 6 месяцев. Но федеральный судья согласился освободить парня, если он сразу признает себя виновным и согласится на немедленную депортацию.

Теперь у Алекса есть судимость и 20-летний запрет на въезд в США. Ему будет 40 лет, прежде чем он сможет подать заявление на визу.

К середине ноября Алекс вернулся в свою бетонную комнату в Либертаде. Прогуливаясь, он зашел в местную школу. Охранник в идеально выглаженных брюках впустил его и даже устроил экскурсию. Комплекс зданий без окон или классных досок среди банановых деревьев. Стены, парты и даже стол учителя покрыты заштрихованными рисунками. Кто-то написал на стене римскими цифрами XVIII — знак банды Barrio 18.

Алексу показали школьную кофейную плантацию, где ученики привыкали работать в поле. Близится кофейный сезон — красные кофейные ягоды блестят на темных кустах. Охранник рассказал Алексу, что многим ученикам удается одновременно ходить в школу и работать на плантации. В пересчете на американские деньги здесь можно зарабатывать по $3 в день, завлекал охранник бывшего ньюйоркца. Алекс поинтересовался, не мешает ли работа учебе.

Оказалось, что секьюрити сам окончил университет, но ему повезло, что он получил эту работу. Другой школьный охранник имеет научную степень по сельскому хозяйству. «Образование здесь ничего не дает — в этой стране полно врачей и инженеров, которые работают таксистами, — сказал охранник. — Вот почему моя семья уехала в США».

Как сообщает сайт ICE, в ходе операции «Матадор» летом 2017 года в округе Саффолк в общей сложности задержали 33 человек, а по всему штату Нью-Йорк — 45 человек. Большинство из них — подростки. К операции были массово привлечены школьные офицеры и сотрудники по ресурсам. Следствие подтвердило причастность к бандам 15 задержанных. Остальные предстали перед иммиграционным судом.

Правозащитники, защитники прав подростков и иммиграционные адвокаты критикуют ICE и Трампа за применяемую повсеместно тактику провокаций и использование непроверенных данных для угроз иммигрантам и их депортации. Эти методы далеки от полицейских. Они, скорее, из арсенала спецслужб. Нужно ли это США и согласны ли они с тем, чтобы в школах работали такие службы такими методами? Многие штаты, в том числе Нью-Йорк, считают, что нет, и в последние месяцы запретили своей полиции оказывать помощь ICE.