Андрей Кадатко был тяжело ранен на бензоколонке, расположенной недалеко от Хьюстона (Техас). Сегодня он проходит лечение в госпитале и пытается собрать деньги для дальнейшего восстановления.
Уцелел на войне, но был расстрелян в мирной жизни
Андрей, его мама и младшая сестра приехали в США из Новосибирска. Прибыли они 31 декабря 2006 года. И в прямом смысле с первого января начали абсолютно новую жизнь на новом месте. Английский язык Андрей уже тогда знал неплохо, чувствовал себя в стране как рыба в воде, но поначалу с работой особо не получалось — трудился грузчиком, подрабатывал водителем… Вскоре после того, как семья Кадатко получила гринкарты, им на почту стали приходить рекламные буклеты о службе в армии. Ведь Андрей, как и полагается, встал на воинский учет, когда подавал документы на вид на жительство в США.
- Я не хотел ехать на войну, но подумал, что служба в армии мне может помочь. И подал заявление. В 2009 году в апреле я отправился на курс молодого бойца, который длился два с половиной месяца. Потом была еще типа «учебка», тоже около двух месяцев. А потом меня распределили в часть, и вот тут я узнал, что наша часть вся летит в Ирак. Я был в шоке. Скажу честно, я надеялся, что удастся отсидеться в гарнизоне. Что меня еще особенно тогда поразило, так это факт, что мой первый сержант, который тоже должен был отправиться с нами на ту войну, впервые был отправлен реально воевать. А ведь к тому времени он прослужил в армии уже пятнадцать лет! Я тогда еще подумал: что за бардак творится, как можно отправлять одновременно человека, который пятнадцать лет в армии, и меня, который там меньше чем полгода? Правда, мысленно сказал еще: спасибо, Господи, что не в Афганистан!
Андрею повезло, за время службы в Ираке он ни разу не был ранен. Правда, по возвращении в 2010 году все равно получил инвалидность. У него возникли проблемы со спиной — сказалось длительное ношение брони и экипировки. А еще была диагностирована депрессия, впрочем, как у многих из тех, кто с ним служил. В первые несколько месяцев после возвращения сразу несколько его сослуживцев покончили с собой. Тем не менее, он устроился на работу водителем и вернулся к мирной жизни. В июле этого года Андрей отправился на машине из Калифорнии во Флориду, чтобы навестить маму. Он провел в дороге примерно три дня и пока не может вспомнить, когда именно оказался в госпитале — 25-го или 26-го июля. Он почти проехал Хьюстон, когда около полуночи решил съехать с федеральной трассы на заправку — отдохнуть, заправиться и написать сообщения маме и друзьям. Он припарковался там, где было можно курить, открыл окно, закурил и стал отправлять сообщения.
- Два афроамериканца с криками «Это ограбление!» появились очень внезапно, — рассказывает Андрей. — Они начали трясти пистолетом перед моим лицом. А на стоянке больше никого не было. Я спокойно поднял руки и сказал, что готов отдать им все свои деньги. При этом я успел заметить, что пистолет имел какие-то розовые пластиковые вставки и выглядел как пистолет, стреляющий металлическими пульками, так называемый BB gun. Разговор у нас был короткий, но тот грабитель, что стоял слева, ударил три раза меня чем-то по голове. Я еще раз сказал, что нет смысла меня бить, я не буду сопротивляться. Хотя сам начал закипать. Они, как я понимаю, увидели вещи в моей машине и начали дергать ручку двери, чтобы открыть, — машина была закрыта, кстати, а открыто только окно. Я понял, что они неадекватные, что не слушают меня, и сам уже закипел и со всей силы открыл дверь и ударил их обоих. Видимо, в этот момент меня и расстреляли.
Как выяснилось уже в госпитале, Андрей получил пять пулевых ранений.
- Я увидел, что из живота течет кровь. Сквозную рану на ноге тогда даже и не заметил. Телефон найти не мог. Вспомнил военную подготовку, снял майку и попытался остановить кровотечение. Потом добрел до магазинчика на заправке и попросил продавца набрать 911. Но тот закрыл передо мной дверь, а на просьбу позвонить 911 стал отмахиваться, мол, пошел вон! Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Я понимаю, он мог быть напуган произошедшим, но как не вызвать «Скорую», когда на твоих глазах умирает человек? Я еле дошел до машины обратно и несколько минут через стекло смотрел на этого продавца, надеясь, что он все-таки позвонит и вызовет помощь. Но он и не собирался этого делать! Я крикнул ему, мол, мне нужна помощь, и снова получил в ответ — проваливай!
Андрей завел машину и, буквально истекая кровью, выехал на федеральную трассу. Там он развернул машину против потока, остановившись на обочине. Начал мигать дальним светом, сигналить и махать рукой из окна. Машины проезжали мимо. Но, к счастью, вскоре приехал эвакуатор.
- Он остановился позади меня. Я облегченно выдохнул, однако водитель не спешил узнавать, что случилось. Я вышел из машины и стал двигаться к эвакуатору. Тогда водитель крикнул мне, чтобы я не приближался, и мне пришлось остановиться. Я не хотел, чтобы он меня принял за грабителя и просто добил. Я крикнул, что меня расстреляли и попросил вызвать скорую, а сам вернулся в машину. Водитель эвакуатора осторожно подошел с пассажирской стороны и переспросил, действительно ли в меня стреляли. Я подтвердил, и вот тогда он позвонил, а потом сказал мне держаться, потому что «Скорая» уже в пути. Самое интересное, что, несмотря на тяжелое ранение, я ни разу не потерял сознание и отключился уже перед операцией, и то из-за анестезии.
Всего Андрею сделали три операции. Но одну пулю так и не смогли извлечь. Потом его отправили во Флориду, домой, долечиваться.
- За все время, пока я лежал в больнице, несколько раз звонила следователь с вопросами по делу, но лично не приходила. Всего в госпитале я провел пять дней. Как только меня выписали, с трудом забрал машину — это отдельная история. Компания, которая должна была перевозить мою машину (сам-то я не в состоянии), заподозрила вдруг, что она ворованная. Помню, стою перед ними с документами и прочим и понимаю, что могу не успеть на самолет, потому что теперь мне надо доказывать, что это моя машина!
Андрей вернулся во Флориду и сразу отправился в Ветеранский госпиталь в Майами, где сейчас проходит лечение. Только вчера ему отменили морфий в качестве обезболивающего. Пока его лечащие врачи не знают, когда он сможет отправиться домой и, тем более, когда сможет вернуться к работе.