30 мая 1972 года выдался в Израиле день, как день. Это был вторник, середина недели. Чувствовалось приближение лета – так называемого "огуречного сезона", когда в стране устанавливается стойкая жара, все разъезжаются в отпуска, а политическая жизнь замирает.
В полупустом зале кнессета в этот день обсуждали закон о нотариальных услугах, а газеты расписывали подробности завершившегося только что визита президента США Ричарда Никсона в Москву.
Но за полтора часа до наступления новых суток, спокойное течение теплого вечера прервали автоматные очереди в тель-авивском аэропорту, который тогда еще не носил имя Бен-Гуриона.